ДИАКЛУБ
МОЙ ДРУГ ДЖОН КАРТЕР
О Кате Максимовой "ДиаНовости" рассказали два
года назад ("Она мечтает услышать океан"). Напомним. Девочка
родилась в 1973 году, в шесть лет заболела диабетом. Росла с мамой
и бабушкой. Чего только не перепробовали они с мамой - знахари,
голодание, сыроедение, холодные обливания… Только потом Катя поняла,
что все это было совсем не безразлично для организма и так не самого
здорового. Главная беда, считала Катя, - отсутствие информации о
диабете, доступной больным и их родным, и не качественные инсулины.
Девочка хорошо училась, мечтала стать врачом, после школы поступила
в медицинское училище, но видела все хуже. В районной поликлинике
уверяли: ничего страшного нет, а уже тогда, как ей сказали потом,
необходимо было радикальное лечение. Время упустили. Вскоре девушка
зрение потеряла. Несчастье не приходит одно - ушла из жизни мама.
Катя осталась вдвоем с бабушкой. Валентина Васильевна - участник
Великой Отечественной войны, с 18 лет на фронте, Победу встретила
на Дальнем Востоке. Не трудно догадаться, сколько хворей у человека
ее возраста и судьбы.
Катя рассказывала тогда о том, как любит музыку и любит слушать
шум океанского прибоя. Как любит танцевать, и даже как-то раз принимала
участие в телевизионной программе Андрея Малахова. О том, какой
трагедией для нее стала гибель коккера Ванечки. Как сужается круг
друзей и как важно, чтобы их было больше (вместе ведь легче, правда?).
Контактная, умница, Катя так стремилась (и, забегая вперед, добавим
— и сейчас стремится) к общению.
Почему мы рассказываем о той публикации так подробно? Катя тогда
предложила создать своеобразную "Линию общения", а себя
— в качестве координатора. Мы опубликовали в "ДиаНовостях"
номер ее телефона со словами "позвоните Кате!" Поразительно,
но ей никто не позвонил…
И вот новая встреча. Что изменилось за два года, как складывается
ее жизнь сейчас? С Катей по-прежнему общаться легко и просто.
- Что вам сказать? Конечно, годы и меня, и бабушку не делают здоровее.
Бабушка совсем плохо видит и, когда я измеряю уровень сахара, рассматривает
показания глюкометра тем краешком глаза, который еще сохранил остатки
зрения, через очень толстую лупу. Соседей просить, как говорится
— не набегаешься. А сахар-то нужно мерить несколько раз в день.
Я нигде не могу получить информацию о глюкометрах для незрячих.
Звонила даже в фирмы, но — безрезультатно, хотя убеждена: такие
глюкометры существуют.
Не хочется о грустном. Мне действительно тогда никто не позвонил,
а ведь знаю, что номер моего телефона в "ДиаНовостях"
был выделен особым шрифтом. И все-таки новые друзья появились. Это
друзья моей старой подруги из Балтийска, с которой десять лет назад
мы лежали вместе в глазной больнице. Они переехали в Москву (тоже
незрячие) и нашли меня. Постоянно звонит и часто приезжает ко мне
домой моя Марина. Она доктор, инфекционист, заведует отделением.
И с ней мы подружились, когда я лежала в ее больнице (такой уж видно
у меня общительный характер — где ни бываю — завожу друзей). И,
наконец, в моей жизни появилась еще одна семейная пара — Ира и Сережа.
Оба диабетики, незрячие, а Ира еще и на гемодиализе — мужественная,
славная семья. Оказалось, мы живем чуть не в одном дворе.
А теперь хочу рассказать о самом главном событии в моей жизни. О
самом умном, самом красивом на свете золотисто-рыжем спаниеле, о
моем друге, охраннике, проводнике и просто бесконечно любимой собаке.
Вообще-то его полное имя Гоутхилс Эдельвейс, что дословно означает
Эдельвейс с "козьей горки" — так называется деревня рядом
с Химками, где он родился и откуда я с друзьями привезла его трехмесячным
к себе домой. Надо сказать, тяжеленькая была корзинка, килограммов
на шесть.
Но я назвала его по другому — Джон Картер — в честь любимого героя,
доктора из любимого сериала "Скорая помощь" (как вы догадываетесь,
я недалеко ушла от имени Ванечка, так как Джон — в переводе с английского
и есть Иван). Очень красивый мальчик с чувством собственного достоинства.
На него можно и нужно смотреть долго-долго. Золотистый окрас, раскосые,
да-да, чуть раскосые глаза, мощный загривок. Бесконечно преданный…
Я с ним все время разговариваю, и, поверьте, он все понимает, с
ним есть о чем поговорить.
Его никто не учил меня оберегать. А он, совсем еще щенок, следил
за тем, чтобы ко мне никто не подходил и не задел даже случайно.
Правда, он очень ревнивый: гладить чужих собак мне никак нельзя
и для нашего общего с ним спокойствия, лучше с ними даже не заговаривать.
Когда я его взяла, очень боялась — не справлюсь, хотя бесконечно
полюбила сразу же. В какой-то момент я даже связалась с заводчицей,
у которой брала Джона, просила найти ему другой добрый дом... Надо
сказать, она сразу согласилась помочь мне и как опытный человек,
неплохой психолог догадывалась, чем все закончится. Джон Картер
прожил в другом доме ровно полдня. Ровно столько я выдержала без
него. Позвонила, и она сразу его привезла. Мы оба с ним были счастливы.
Он взрослел, мы потихоньку "притирались".
А потом пес вырос и оказался замечательным проводником. Я на это
и не надеялась. К примеру, только что мы вернулись с почты. Прежде,
доложу вам, это была для меня большая проблема. Надо было просить
кого-нибудь из соседей. Письма лежали на почте неделями. А так мы
вышли с ним утром из дома, я произнесла одно слово: "почта",
и через 40 минут мы с Джоном уже вернулись домой.
Началось все с того, что прошлой зимой — Джону и года не было —
мы гуляли во дворе, я отпустила его побегать и не заметила, как
сама оказалась в глубоком сугробе, совершенно не ориентируясь, где
нахожусь. Испугаться не успела. Подбежал Джон, я схватила его за
ошейник и сказала: "дорожка". И представьте себе, он сразу
вывел меня на тротуар. Я решила закрепить команду и на этот раз
специально ушла в сугробы. Когда собака подбежала, произнесла опять:
Джон, на дорожку. Он тут же повторил свой номер. Так мы закрепили
команду и стали успешно осваивать новые.
Однажды, мне кажется, он буквально меня спас. В ту ночь я очень
тяжело спала, все время проваливалась куда-то и провалилась в какой-то
глубокий омут. Вдруг чувствую, моя собака отчаянно меня будит, просто
прыгает по мне, она понимала, что мне надо проснуться, и тащила
меня откуда-то из небытия. Я открыла глаза… Потом оказалось, что
у меня была тяжелая гипогликемия.
Если я роняю таблетку или монетку на пол, Джон непременно поднимет
и даст мне в руку. Все поднимает, любит порядок и помогает мне ничего
не терять. Удивительный пес!
Если я роняю на улице варежку, он не просто моментально ее поднимает,
но и еще отряхнет от снега, прежде чем положить мне в руки. Прохожие
просто аплодируют.
Затянулась зима. Ждем с ним лета. Тогда гулять будем долго-долго
по пять-шесть часов. Здесь недалеко хороший парк. Правда, дороги
вокруг него так перекопали, что даже моему умнице Джону с ними не
справиться. Продумываю обходные маршруты. Можно будет проехать две
остановки на автобусе, и тогда парк — наш!
Я поняла, пока кто-то любит тебя, пока ты можешь любить кого-то,
сдаваться не хочется. Ты борешься, ты хочешь жить. И ты — живешь.
P.S. Редакция обращается ко всем компаниям-производителям глюкометров
с вопросом: существуют ли глюкометры для незрячих и, если – да,
то можно ли помочь таким пациентам?
Софья Старцева
|