ЮВЕНИЛЬНЫЙ КОРАБЛЬ

ПО СЛЕДАМ ПУБЛИКАЦИИ

“ПРЕСТУПНИКИ И НАДЗИРАТЕЛИ”

С интересом прочитала в "ДН" отрывок из "Экстремальной жизни". Осмелюсь заметить, что мой март-84 был покруче. Мне в ту пору только 11 было, и "отбывать срок" пришлось в детском отделении. Прогулки, свидания с родственниками были строго запрещены. Единственной ниточкой, связывавшей нас, детей со второго этажа, с миром, были записки, которые писали родные и передавали через санитарок в приемном покое. Моей единственной родственницей в далеком от села Волгограде была сестра Лена — она училась там в это время. Я тоже нарушала больничный режим — в записке писала: "Подойди к окну!" Затем сбегала из ненавистной мне "игралки" (детям нельзя было находиться днем в палате) под предлогом, что мне надо в туалет, и разговаривала с сестрой через открытую форточку. Помню, однажды меня поймали. Ответная записка была передана мной, но сестренка еще не успела подойти к окну — я с нетерпением ждала ее, "прилепив" нос к стеклу. За этим преступным занятием меня застала сестра-хозяйка. Она молча и грубо стащила меня с кровати, сорвала одежду до нижнего белья и заставила лечь в постель. "Будешь лежать так до обеда, — спокойно сказала она, забрала мою больничную робу и ушла, оставив дверь открытой. Мысль о том, что Лена одиноко и сиротливо ждет меня под окном, была для меня убийственной. Я подбежала к окну, распахнула форточку и крикнула Лене: "Я не могу говорить, меня вызывают к врачу!" Крик услышала не только сестра, но и моя надзирательница. Она прибежала в палату, и, несмотря на то, что я уже была в постели, продлила срок наказания до окончания ее рабочего дня. Но сердце мое уже бешено колотилось от радости: Лену удалось предупредить!..
Я считаю, что повесть вашу с интересом прочитает молодежь. У них будет возможность сравнить свое демократичное детство с нашим.

Людмила Благина, Волгоградская область, хутор Куликовский