| ДИАЧАТ
ПРИЮТИТЕ ДИАБЕТ…
Диабет — одно, политика — другое. A если их смешать и представить
такую ситуацию: человек с диабетом просит политического убежища?
Хотите узнать, на что диабетик может рассчитывать в Британии? Чего
может ждать от британской системы здравоохранения? — Читайте.
Яшар Исмайлогу знает, что такое быть диабетиком, получившим политическое
убежище в Британии. Он — турецкий курд — приехал в эту страну 25
лет назад, a вскоре «подхватил» диабет. Сейчас он работает в организации,
поддерживающей всех политбеженцев с диабетом.
Он говорит, что первая проблема всех беженцев — регистрация у врача-терапевта.
Его слова подтверждает исследование, не так давно проведенное Лондонской
мэрией: действительно, за последние двенадцать месяцев 95% всех
политбеженцев было отказано в регистрации у терапевта. Даже Британская
медицинская ассоциация признает, что врачи регистрировали беженцев
лишь как временных пациентов или вообще отказывались заниматься
людьми, плохо говорящими на английском.
— Большинство эмигрантов не имеют постоянной регистрации и не говорят
на английском, — рассказывает Яшар, — поэтому терапевты их и не
принимают, говоря, что у них нет средств на их лечение. В результате
пациенты вынуждены обращаться со своими проблемами в муниципальные
госпитали, и, по правде говоря, там сейчас наплыв эмигрантов. То
есть, можно сказать, врачи «скорой помощи» занимаются теми пациентами,
которыми, по сути, должны были бы заниматься терапевты. Но ведь
когда у человека диабет, ему обязательно нужен специалист, и нет
разницы, говорит он на языке этой страны или нет.
— Большинство приезжающих понятия не имеют о диабете, — продолжает
он. — Они не читают и не пишут на английском. Наше общество создало
вебсайт, где информация выкладывается на турецком и курдском. Мы
надеемся, это хоть как-то поможет решить проблему.
Также Яшар организовал собственный центр, куда один раз в месяц
приглашает врачей и медсестер из местных клиник. Они приходят и
обследуют тех беженцев, которым британское государство пока не может
предоставить медицинского обслуживания. Яшар планирует раз в месяц
устраивать такие «праздники» и для диабетиков.
Хотя в стране сейчас начинают открывать центры, в которых беженцы
могут обследоваться. Да, быть беженцем одно, болеть диабетом — совсем
другое.
ИСТОРИЯ АЗАДА
Азаду 25 лет, он «перебрался» в Британию, когда в Ираке началась
война. Вскоре он заболел. Когда он потерял сознание, его отвезли
в местный госпиталь. Обследовав его, врач обнаружил, что его «сахара»
не просто подскочили, a взмыли вверх. Он вынес вердикт — диабет
типа 1. Азаду еще повезло, его не оставили умирать на улице, но
его проблемы, в любом случае, только начинались.
Он не мог найти терапевта, который согласился бы зарегистрировать
его у себя. В конце концов, он обратился к доктору-турку. Вдруг
поможет? Вдруг посочувствует? Ведь, наверняка, тоже эмигрант. Тот,
действительно, и помог, и посочувствовал, a точнее — выписал рецепт
на инсулин. Выписал, спасибо, но где взять 32 английских фунта на
оплату инсулина? Ведь рецепт был от частного врача, значит, инсулин
не бесплатный. С деньгами помогла местная община беженцев. Такие
рецепты, a с ними и 32 фунта, нужны диабетику постоянно. Было тяжело,
но сейчас у Азада есть регистрация, хотя терапевта, который согласился
бы его зарегистрировать, он пока так и не нашел. Но ищет, так что
все впереди.
СТРАХОВКА
Как уже говорилось выше, в Британии открываются центры, в них беженцы-диабетики
наблюдаются до тех пор, пока им не посчастливится найти себе терапевта.
Но это только в крупных городах, a ведь далеко не все беженцы отправляются
пытать счастья в Лондон. В маленьких городах таких центров нет,
на их открытие не хватает ни финансовых, ни людских ресурсов. Как
живут беженцы-диабетики там? Будем надеяться, что им повезет и они,
так или иначе, найдут поддержку.
Доктор Роуз Хокинс работает в одном из центров для беженцев.
— У шести моих пациентов диабет, — говорит она, — один из них маленький
мальчик, у него диабет типа 1. У мальчика нет страховки, и терапевт
отказался его принять, его привели в центр. Беженцы, в конечном
счете, получают от государства страховки, на то они и беженцы, но
не сразу, a диабет не будет ждать, пока ты ее получишь, вот в чем
проблема. Есть тут и такой момент: диабету в центрах не уделяют
первоочередного внимания. Это объяснимо: беженцы прибывают в нашу
страну потому, что в их стране им уже оставаться опасно. Естественно,
люди переживают стресс, кто-то, подвергшись серьезной опасности,
так и не может оправиться. Поэтому в центрах в основном задействованы
психологи. Кроме того, у беженцев свои традиции, своя культура,
и порой они отказываются переходить на инсулин. В некоторых общинах
диабет — табу. Некоторые пациенты заявляют, что они лучше умрут,
чем подвергнутся такому позору — начнут принимать инсулин. Врачу-англичанину
такого не понять. Убедить их бывает трудно. Но нам все же удается.
Согласно закону, все беженцы в Британии должны получать бесплатное
медицинское обслуживание, a терапевты не должны отказывать им в
лечении.
ЕСТЬ В СТРАНЕ ВРАЧИ…
Но… начиная с 2003 года в Британию прибыло 300 тысяч человек из
разных стран. Все они обратились за политическим убежищем, но не
все его получили. Не получившие просто «растворились» в стране,
где они — никому не известно. У них нет прописки, у них нет страховки.
Может, у них все и наладится, если, конечно, диабет не помешает.
Есть в стране врачи, и доктор Хокинс одна из них, которые говорят:
«Когда к нам приходит пациент, мы не просим его показать нам эмиграционную
карту. Перед нами больной человек, и наша первая задача — помочь
ему».
Сегодня британская статистика говорит:
— 61% «растворившихся» не имеют ночлега;
— 70% беженцев-диабетиков не на что купить еду;
— 57% благодаря такому образу жизни теряют здоровье.
Но, по самой крайней мере, в них не стреляют.
Поль Фелдман, Британская диабетическая ассоциация
Перевод Марины Ахмедовой
|
