| ДИАСОВЕТ
СПРОСИМ У ДОКТОРА
ПЕТЕРКОВОЙ...
Недавно миллионы телезрителей I канала TV видели, как детскому доктору
Валентине Петерковой вручалась премия «За создание нового направления
в медицине». В пред ставлении на награду было сказано: «Открытия
Петерковой означают невероятные из менения в жизни тысячи больных
людей, фактически решена проблема карликовости».
Редакция «ДН» пришла поздравить Главного детского эндокринолога
страны от имени своих читателей, которые испытали на себе, вернее,
на своих детях, талант врачевателя Валентины Александровны.
— Многие обратили внимание, что в комментарии было сказано,
что Вы сделали все возможное, чтобы было покончено с проблемой гипофизарной
карликовости. А когда и как Вы столкнулись с этим явлением впервые?
— Это было почти 15 лет тому назад, в 1990 году, когда в нашей стране
впервые появился гормон роста. Лекарство поступило, а набора больных
еще не было. Несчастные люди уже не надеялись, что в их судьбе что-то
изменится. Своего первого больного я нашла … на рынке. Ему было
22 года. Внешне я его сразу узнала, это был гипофизарный карлик.
— Что значит — Вы его узнали?
— Важно было найти именно гипофизарный тип болезни, когда все уменьшается
пропорционально в результате нехватки гормона роста. Таких людей
можно вылечить. Но вот художнику Тулуз Лотреку мы уже не смогли
бы помочь — у него при нормальном корпусе маленькие ручки-ножки,
это другая болезнь — апондроплазия. Судя по литературе такими были
шуты при королевских дворах, у них другие причины заболевания, и
пока эта тайна не разгадана.
Так вот, представьте удивление этого 22-летнего молдаванина, когда
я предложила ему лечение. За год он вырос на 12 сантиметров, и это
была наша первая победа.
С тех пор мы научились лечить низкорослость, наши дети вырастают
до 175 сантиметров, это современные нормальные здоровые дети, и
они никогда не узнают о тех переживаниях, которые выпали на долю
их ровесников всего лишь 17 лет назад.
— В каком возрасте нужно бить тревогу? На что обращать
внимание?
— Первые неполадки можно заметить у годовалого ребенка. Его рост
по стандарту 75 см, и если реальная цифра достигает 65 см — это
уже повод для беспокойства.
Сейчас у нас в ЭНЦе целая палата детей 5-6-леток, и мы уверены в
их выздоровлении. Да, современная медицина достигла того совершенства,
что не должно остаться в мире ни одного гипофизарного карлика. То
есть карлика в результате врожденной недостаточности или неполноценного
гормона роста.
— Валентина Александровна, Ваши успехи — аргументы для
сторонников новаций в медицине. Взять хотя бы нашумевшую операцию
по пересадке печени маленькому ребенку от родственницы. В нашу редакцию
приходит много писем, где спрашивают об операциях по пересадке органов.
— Пересадка органов и тканей проводится только по жизненным показаниям:
хроническая почечная недостаточность, хроническая сердечная недостаточность,
при тяжелых поражениях сердца, когда прогноз крайне неблагоприятный.
Ведь во всем мире пересадка органов осуществляется только, когда
у человека есть реальная угроза жизни. Если при хронической почечной
недостаточности человеку не сделать пересадку почки, то в течение
2-3 лет он погибает. То же происходит при врожденной кардиопатии,
сердечной недостаточности — тогда была разработана пересадка сердца,
чтобы человек не погиб.
Пересадка печени кому делается? Больному, у которого есть печеночная
недостаточность. Заменить печень нечем, и больной, если не сделать
пересадку, умирает; это врожденные тяжелые пороки печени у детей
и у взрослых, скажем, тяжелый цирроз печени. Тогда делают пересадку
по жизненным показаниям, то есть ясно, что без пересадки больной
погибает. Это проблема очень важная, она совершенно неправильно
освещается в СМИ, что забирают чьи-то органы и т.д. Во всем мире
не хватает органов для людей, которым нужно их пересаживать, поэтому
существуют специальные международные банки, они делятся друг с другом.
Донора надо подобрать, не каждая донорская почка подойдет любому.
Поэтому и наша страна, как и все страны, создала единый банк этих
данных.
Теперь, что касается диабета. Во всем мире запрещены пересадки поджелудочной
железы и бета-клеток у детей до 18 лет. Это первое. Второе. Единственное,
когда делается пересадка поджелудочной железы, если у больного ребенка
одновременно есть и сахарный диабет, и терминальная стадия почечной
недостаточности. Тогда вместе с пересадкой почки пересаживают поджелудочную
железу. Это уникальная операция, но единственная, когда ребенку
за рубежом могут сделать пересадку поджелудочной железы. В остальном
такие операции запрещены.
Большие успехи по пересадке поджелудочной железы достигнуты доктором
Шапиро и его командой в Канаде, в штате Эдмонтон. И поэтому это
исследование называется эдмонтонским. Что им удалось получить? А
то, что 85% людей, которым пересадили поджелудочную железу, в течение
года обходились без инсулина при диабете 1 типа. Но не всякого больного
возьмет доктор Шапиро на пересадку, а только в том случае, когда
невозможно добиться компенсации инсулином. Больной жалуется, что
у него все время высокие «сахара», его сначала кладут в стационар
и пробуют компенсировать. Если это врачам удается, значит, больной
просто сам плохо следит за собой, ему операцию делать не будут.
Но бывают такие уникальные случаи, когда действительно даже очень
большая доза инсулина до 1000 единиц в сутки (!) не действует, быстро
прогрессируют осложнения; в таких случаях делают операцию. Кстати,
стоимость трансплантации — 100-250 тысяч долларов.
Дальше пока результаты не обнародованы, ждем этого события на предстоящем
съезде диабетологов. Но уже сейчас по этому образцу под эгидой ЮНЕСКО
создан такой же эдмонтонский центр в Европе. Очень многие дети пишут
доктору Шапиро, что они ждут-не дождутся, когда им исполнится восемнадцать
лет, чтобы доктор им сделал трансплантацию. И он им всем пишет,
почему не пересаживают железу детям.
— Так почему же детям запрещена трансплантация?
— После пересадки больной обязательно получает иммуно-супрессивную
терапию, она бывает представлена преднизолоном и цитостатиками.
Я считаю, что наш доктор Готье достиг совершенства в техническом
решении операции, он достоин премии. А с точки зрения врача — детского
эндокринолога, я считаю, что эти операции не имеют права быть. Разве
только в том случае, когда не надо будет применять иммуно-супрессивную
терапию, но пока в мире это никому не удается. Дело не в том, что
мы, терапевты, против, а в том, что (и это всем миром признано)
опасность иммуно-супрессивной терапии выше, чем опасность гибели
от диабетических осложнений.
— То есть лучше воздержаться от операции?
— Не просто воздержаться, а твердо знать, что это будет во вред
здоровью своего ребенка.
Теперь в отношении подсадки кроличьих бета-клеток. Я всегда выступала
против, я не представляю, какой этический комитет может разрешить
пересаживать кроличьи бета-клетки ребенку, потому что это чужеродный
генетический материал, антигенный материал. При этом невозможно
получить никакой стойкой ремиссии, клетки все равно погибнут, у
кого через три, у кого через шесть месяцев. Чем больше пересадок,
тем больше будет развиваться резистенция, тем больше вероятность
различных аллергических реакций. Это должно быть просто запрещено.
Во-вторых, пока нет никаких контролируемых исследований по эффективности
этих методов, есть рекламы, но нет никаких научных доказательств.
Хотя и было решение Минздрава РФ проверить эффективность у тех,
кому сделали пересадку. В нашу клинику поступает немало больных,
которым сделали эту подсадку, а через год у них дозы инсулина увеличиваются
в два раза по сравнению с той, которая была до операции.
— Валентина Александровна, известна Ваша тревога за молодых
родителей, которые доверчиво относятся к разным знахарям-травникам,
на это бывает даже какая-то мода. Что беспокоит Вас в последнее
время?
— Человеку всегда хочется чудес, и он верит в эти чудеса. Но как
врач, проработавший уже сорок лет, скажу, что чудес, конечно, не
бывает.
Возьмем, к примеру, так называемый, неонатальный диабет — когда
СД возникает у ребенка в грудном возрасте. Это редко, но бывает.
И мы точно знаем, что этот диабет в половине случаев где-нибудь
уже на втором году жизни полностью уйдет. Но обязательно вернется,
когда человеку исполнится 20-30 лет. Это хорошо известный факт,
это один из вариантов болезни диабета, где сказываются различные
поломки генов, которые сопровождаются сахарным диабетом. Но если
в этот момент мать обратилась к какому-то травнику, и диабет пропал,
ей кажется, что это все заслуга трав. И она начинает эти травяные
сказки везде рассказывать, и для больного, который лежит рядом в
палате, это сигнал к действию. Так возникают легенды, которые калечат
здоровье и психику больных. И только знания и просвещенность родителей
помогут им вместе с врачом спасти ребенка.
Дмитрий Заика
|
