ДИАКЛУБ

КОГДА ШПРИЦЫ ЕЩЕ КИПЯТИЛИ…

Две женщины — две судьбы. И в этих судьбах вся история российской диабетологии. Но пусть они расскажут о себе сами…

ЕЛЕНА МОСОЛОВА:- МЕЧТАЮ О ПОМПЕ И ГЛЮКО-ЧАСАХ

Я заболела в 1958 году, мне было тогда 5 лет. Так что с диабетом я уже почти полвека.
Мы жили тогда в Москве. Родители у меня педагоги, а бабушка — врач. Все работали, я ходила в детский сад. Мама говорила, что беды начались с того дня, когда один мальчик в садике очень сильно ударил меня кубиком — на животе образовался огромный синяк. Я никогда не была сластеной, трудно представить, но даже отказывалась от шоколада, а тут вдруг полюбила сладкое, начала очень много пить и "наоборот"… Бабушка сразу заподозрила что-то неладное. Сдали на анализ мочу — оказалось 11% сахара.

Эту цифру я хорошо запомнила. И я, конечно, попала в Морозовскую больницу. Тогда не было пролонгированного инсулина, и мне назначили три инъекции простого "короткого". Кажется, это был свиной инсулин — помню эти флакончики с резиновыми крышечками. Обычные стеклянные шприцы, толстые железные иглы, которые быстро тупились, и все это кипятилось, кипятилось, кипятилось... Шприцы иногда сгорали. Нальешь в стерилизатор чуть меньше воды, замешкаешься, они и "готовы". Первые пять лет меня колола мама. Было очень больно, я страшно орала. Когда мне исполнилось десять, первый раз мне назначили пролонгированный импортный инсулин. Один укол в сутки. Тогда считали, что надо делать не больше одной инъекции в день, чтобы психологически не травмировать больного. Предполагалось, он должен действовать до конца следующего дня. Но как это бывало на самом деле, сказать точно никто не мог. Средств самоконтроля в России не было, состояние сахара проверяли раз в месяц в лаборатории в поликлинике. Кстати, в тот же год я научилась делать уколы сама и кричать перестала.

Закончила школу и поступила в 1-ый Московский медицинский институт. Настояла бабушка. Она считала, что в жизни мне это поможет, и оказалась права. Я смогла реализоваться в профессии, работаю врачом, и многие двери открывались и открываются для меня легче. Училась я всегда хорошо. Но бабушка наняла мне репетиторов по биологии, химии и физике — очень переживала, что вдруг не поступлю. Волнений вообще было много, мама со мной ездила на экзамены в институт, ждала меня под дверью. Я только сердилась, меня раздражала такая опека, я вообще недооценивала всю серьезность своей ситуации. Об особенностях болезни знала немного. Тогда ведь и школы диабета не существовали вовсе.

На первом курсе студентов посылали на картошку. Мне пришлось пойти в поликлинику и взять освобождение. Я сказала тогда подругам: "На картошку с вами не поеду, у меня диабет". А они, — это будущие-то медики! — в один голос: "Подумаешь, обет у нее какой-то".
В двадцать лет — училась тогда на третьем курсе — я вышла замуж. Мой Петр как раз закончил техникум. Нас познакомили в театре друзья и … знаете, мы очень сильно полюбили друг друга. Ему-то я сразу сказала о своей болезни. А он в ответ: "Ну и что? С диабетом, без диабета… Мне нужна только ты одна".
После окончания института мы с мужем уехали на Сахалин и семь лет прожили на севере острова в городе Оха. Я работала врачом, как говорится, без всяких скидок на здоровье. Никогда не делала из этого проблем. А потом стала подростковым врачом — готовила юношей к службе в армии. Один специалист на весь район, так что должность у меня была ответственная. Ездила в командировки, работала очень много, но… там была романтика. Мы никогда с мужем не жалели, что эти годы прожили не в столице.
А потом вернулись. Я стала получать немецкий инсулин "В" — и так до 1972 года. Этот инсулин кололи уже два раза в сутки — утром и вечером. Двадцать лет. Может быть, это в какой-то степени меня оградило от отдаленных осложнений.

От теории "раз в сутки" эндокринологи отказались в связи с тем, что появилось много осложнений диабета: нефропатия, полинейропатия и т.д. Перешли к более физиологичному методу: один "длинный" инсулин и перед каждым из трех приемов пищи — "короткий". Еще раз хочу сказать: то, что я рано перешла на две инъекции в день, мне помогло отсрочить и смягчить осложнения. Конечно, все было в жизни не так просто, несмотря на всю любовь мужа и его поддержку. У нас подрастал сын, работа, домашние дела, но я старалась не давать себе спуску.
В 1996 году случилась беда. Я нечаянно сильно порезала пятку, и моментально началось гнойное осложнение. Надо ли объяснять, чем это могло кончиться для диабетика. Меня тогда положили в больницу, и, чтобы предотвратить развитие осложнения, перевели на интенсивную терапию. Я стала получать Актрапид (короткого действия) и Протафан. Так продолжалось до 2003 года. А в 2003 году я в очередной раз легла на обследование и коррекцию в больницу МПС и Эмма Анатольевна Войчик предложила мне перейти на самые современные инсулины: Лантус и НовоРапид. Диабетология не стоит на месте. Сейчас есть инсулиновая помпа и глюко-часы, прибор, который фиксирует изменение сахара крови без иглы и подает своему хозяину звоночком сигнал. Вы проверяете свой сахар и можете тут же провести его коррекцию. Замечательный прибор. У него один недостаток — дорогой и расходные материалы к нему очень дороги. Так что мечтаю о помпе и глюко-часах.
Бесплатных полосок, конечно, не хватает, хотя с августа москвичам выдают их в два раза больше. Сейчас я получаю 100 штук в квартал и все равно каждую режу на три части. Ну, а если форс-мажорные обстоятельства — докупаю. Но это — в Москве, в других городах, знаю, сложнее.
Диабет не помешал мне в жизни. Думаю, она состоялась. У меня был прекрасный любимый муж, сыну уже 18 лет…

К несчастью Петр тяжело болел и ушел от нас слишком рано. Как-то, уже без него, я разбирала шкаф и нашла черновик его стихотворения, которого никогда не видела. Муж писал: "И любовью ты по мне прошла…".
Я веду совершенно нормальный образ жизни, следую принципу, о котором все время говорит мой доктор Эмма Анатольевна Войчик: "Диабет — это не болезнь, а образ жизни". Не помню, что больна. Просто строго слежу за собой: вовремя колю инсулин и правильно питаюсь. Когда сын подрос и нам стало тесно в однокомнатной московской квартире, мы обменяли ее на трехкомнатную, но в Подольске. Неподалеку от города у нас есть дача. Так вот туда и обратно я езжу только на велосипеде. И забываю, что по три пальчика на обеих моих руках лишены чувствительности. Вспоминаю, только когда надо пришить маленькую пуговичку.
Несколько лет назад я стала заниматься йогой, а этим летом вместе с группой ездила в Италию в общину "Ананда" (что означает "радость"), принимала там ученичество. Увлечение йогой очень помогло мне в жизни. Целая философия, иной, позитивный взгляд на жизнь помогает мне быть уравновешенной, бороться с моей болезнью на духовном уровне. И — хотите верьте, хотите — нет, — но, действительно, происходят некоторые положительные сдвиги, изменения в моем физическом состоянии. Философия йоги помогла мне пережить страшное горе — потерю любимого человека…

А в Италии мы были совсем рядом со знаменитым Асизи. "Ананда" находится в горах (900 метров над уровнем моря), кругом все утопает в цветах. Община дает ученичество и обучает техникам йоги. Может быть, следующим летом я снова поеду в Италию…