ДИАШКОЛА

ЛИКБЕЗ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
НЕ ПОДРЕЗАЙТЕ ДЕТЯМ КРЫЛЬЯ

В прошлом номере "ДиаНовостей" в рубрике "Ликбез для родителей" мы пригласили выступить Екатерину Розанову. Она выпускница МГУ, психолог, кандидат педагогических наук, ныне доцент Московского психолого-педагогического университета. И к тому же мама 22-х летнего сына, двадцать из которых страдающего сахарным диабетом. Екатерина Розанова говорила с читателями о том, как родители должны вести себя с малышом, заболевшим диабетом, о том, в каком возрасте и как лучше объяснить ребенку, что он немного отличается от своих сверстников, что ему нельзя съесть плитку шоколада, как бы этого не хотелось, хотя маленькому соседу по парте — можно (впрочем, можно, но не очень полезно). Дети растут, и мы продолжаем разговор.

Время идет очень быстро, ваш сын или дочка, а может быть оба, уже учатся в школе. 3-й, 4-й, 5-й классы...
Меня часто спрашивают, а надо ли, чтобы одноклассники знали о недуге девочки или мальчика. Ответить не просто. Дети, часто, бывают жестоки и "отторгают" тех, кто чем-то отличается от них, дразнят, пристают. Конечно, бывает и наоборот. Дети, как и взрослые, все — разные. Но ведь и излишнее сочувствие, внимание тоже не каждому приятно. Так как вести себя мамам?

Как ни странно, это прежде всего зависит от того, какой у них психологический тип. Есть мамы — экстраверты, это открытые люди, есть интраверты — закрытые. Первым боль перенести легче, поделившись ею со всеми. Например, пойти в диабетическое общество, устроить там какое-нибудь обсуждение, без конца рассказывать о своей проблеме. А есть люди, которым лишний раз сказать или услышать, что их ребенок болен — пережить острую боль. Они мучаются — так им легче — в одиночку и делятся бедой только с самыми близкими людьми. И, конечно, хорошо, если такие люди есть, очень желательно, чтобы они были. Интравертам, как никому, нужна поддержка.
Но что бы я посоветовала... Если мама сама по себе человек общественный, темпераментный, ничего плохого в том, что она часто ходит в школу и активно участвует в школьной жизни, нет. Однозначно обо всем надо рассказать учительнице. Она должна знать. Только я бы не рекомендовала бы ей "просвещать" весь класс и всю школу по поводу заболевания своего ребенка. Не нужно говорить, что ему нужны особые условия, чтобы все находились все время начеку — и учителя, и дети. В этом случае ваш сын или дочка сразу почувствуют, что они — причина переживаний, какого-то особого внимания к себе. У них может возникнуть комплекс неполноценности. С ним трудно будет справиться. Иной, наоборот, возгордится своей "особенностью", воспользуется ею, начнет "качать" права. И даже обменивать свои сахарозаменители на всякие "привлекательные вещи". Всякое случается...

Как вела себя я? Не знаю, оптимально это или нет, но я просто интуитивно учитывала особенности своего характера и характера сына. Я не афишировала нашу беду, не уверена, что в классе дети знали про Петин диабет.
Как я уже говорила, Петя заболел, когда ему было два года, он практически не помнит себя без диабета. И первой учительнице я объяснила все, все (многие ведь вообще не знают, что это за болезнь). То есть я объяснила все по пунктам, такая своеобразная "техника безопасности". Что делать, если ему станет нехорошо, если съест лишний кусочек сахара или, наоборот, появятся признаки гипогликемии. Необходимо все подробно объяснить, при этом не нагнетать ужаса, не пугать, что учитель несет ответственность за здоровье сына. Просто объяснить. Обычно учителя в этом смысле люди достаточно ответственны.
Я не убеждена в необходимости постоянного присутствия мамы в школе — я этого не делала, но, конечно, многое зависит от формы диабета. Я говорю о диабете средней тяжести, когда все-таки ребенок может быть один в школе и, вообще, может быть один подолгу, и ничего с ним, как правило, не случается. Но при тяжелых, осложненных формах болезни, все, конечно, по-другому.

А оставлять его одного необходимо — для развития самостоятельности. Иначе ему может показаться, что без мамы он, вообще, ничего не может. И так будет продолжаться долго, до подросткового возраста, а, может быть, и дальше. Латентный период продолжается, как правило, до 12 лет. Потом появляются подростковые интересы, новые увлечения, увы, зачастую — неуправляемость, новые тревоги…
И все же наступает время, когда вы должны, как бы это не было тяжело, конечно, подготовив постепенно, "отпустить" свое дитя от себя, и каждая мать только сама чувствует, когда приходит эта пора. Я знаю, как это страшно. Нужна большая смелость и, может быть, не всем это удается. И мне сначала было трудно: казалось "отпустишь" — и случится самое худшее. Но я поняла, чем дольше я буду его "водить" на веревочке, тем больше он будет зависеть от меня. А ведь его ждет взрослая жизнь, ему придется жить среди людей и все решать самому. Знаете, с тех пор, как моему сыну исполнилось 14, я уже не входила (выражаясь фигурально), в его комнату, как в свою. И он понимал, что я уважаю его права личности.
Сейчас Петр достаточно самостоятельный человек. Он учится в аспирантуре, зарабатывает деньги, он адаптировался в жизни.
Возможно, кому-то из читателей я покажусь легкомысленной. Потому и не могу ничего рекомендовать категорично. Каждый ищет свой путь, исходя из семейных, индивидуальных особенностей.
Повторюсь, главное не позволить болезни превратить жизнь многих людей в кошмар. Подросток, а потом и юноша не должен постоянно помнить о своей инвалидности. Это изуродует его отношение с окружающим миром. Его нельзя лишать крыльев.

Записала Софья Старцева